Королевы Иннис Лира  - Тесса Греттон

Сестра Марса, Ианта, спросила, можно ли рассматривать возможность сильного союза с Риган или Гэлой, в то время как Кайо настаивал: Элия – единственный возможный путь для Аремории. Моримарос молча ругал себя, что не настаивал на присутствии принцессы во время совета. Она должна говорить сама за себя. Позволить им знать, что она может обсуждать брак и создание альянсов. Впрочем, в последние недели казалось, дух Элии угасал, как и сама смышленая молодая женщина, с которой он так ненадолго встретился в Летней резиденции. Тем не менее, девушка не теряла той тихой решимости, которая помогала Элии держать спину прямо, словно та была действительно привязана к звездам. Элия горевала и тосковала по дому и отцу. Вот что Моримарос говорил сам себе.

Марс не будет давить на Элию, но хочет на ней жениться. Независимо от того, как такой поступок изменит его тактику захвата Иннис Лира. Ареморец обнаружил, что его мысли постоянно кружатся вокруг Элии Лир, словно ничто больше не имело для него значения. Моримарос не мог припомнить ни один случай из своей взрослой жизни, когда его сердце так страдало.

Возможно, общая необычность Иннис Лира заразила его, а может, она была своеобразным переломом в его короне.

Девушка не обрадуется, когда узнает, что он подослал Бана Эрригала для стабилизации их острова, чтобы устранить Эрригала и найти способ набросить поводок Аремории на мощную железную магию.

Я держу свои обещания.

– Бери этот остров сейчас же, – сказал Виндоматос Перси, один из его северных герцогов. – Договаривайся потом о новой морской торговле с Третьим королевством. Они заключат новую сделку, поскольку жаждут испробовать медь Иннис Лира и использовать возможность брака с дочерью своей императрицы для наилучшей манипуляции.

– Вы хотите, чтобы вот таким королем стал мой брат? – спросила Ианта.

Марс мог представить себе выражение лица сестры, такое же холодное, как и ее голос, однако, наверное, она еще при этом насмешливо подняла золотистые брови. Нованос сообщил, что в последнее время Ианта и Виндоматос флиртовали, хотя оставалось неясным, нужна ли Виндоматосу сама Ианта или замужество его дочери с сыном Ианты.

Возникло молчание.

– Таким королем был наш отец, Ианта, – наконец произнес Марс. Их отец всегда склонял Марса считать Иннис Лир когда-то утерянной землей Аремории, которую необходимо было вернуть. Существовало древнее пророчество, официально не поддерживаемое обществом с тех пор, как оно оставило религию. В нем утверждалось, что величайший король Аремории воссоединит остров с материком. Марс не верил в пророчества, но доверял силе своих людей и их преданности. Ареморцы могли обрадоваться, верни он остров, особенно если бы он это сделал с минимальными человеческими потерями со стороны Аремории.

Поэтому-то Моримарос больше ничего не сказал, ожидая момента, когда кто-то из них будет настаивать на своем. Ианта тоже молчала, и Марс подумал, что должен сообщить сестре о миссии Бана. Ианта выдвинет свои аргументы – узнать, что за человек работает в их интересах на острове, кроме Элии и возможного брака Моримароса и младшей дочери Лира.

Один из советников нетерпеливо постучал ботинком по мраморному полу. Другой вздохнул. Марс услышал, как зазвенело стекло, соприкоснувшись со столешницей, и мягкое бульканье льющегося вина. Он по-прежнему не смотрел ей в лицо.

– Сэр, – это была Ефика. – Сначала вы должны жениться на ней. Держитесь подальше от Бургуна, и наш народ сможет отпраздновать это событие. Мощный план.

С этим Марс согласился. Звучало довольно сильно.

Князь Дуб возразил:

– Ваше величество, для Иннис Лира будет лучше, если вы женитесь на признанной королеве Иннис Лира, а не на изгнанной принцессе.

– Верно, но если она обретет власть, то, когда вы женитесь на ней, власть все равно будет в вашем распоряжении, – добавил Декос из Мерсии.

– Нет, я… – попытался высказаться Кайо, но его прервал Виндоматос:

– Если мы будем действовать сейчас, до того как они консолидируют свое правление, все произойдет легче и быстрее, с меньшими потерями ареморских жизней.

Прежде чем кто-либо заговорил, одна из входных дверей щелкнула и внезапно распахнулась. Марс обернулся, готовый защищаться, и совещание было прервано.

Элия Лир вошла в тронный зал с высоко поднятым подбородком, решительно приоткрытым ртом и широко распахнутыми глазами. Увидеть ее снова, как всегда, было откровением.

Сделав два шага к ней, обеспокоенный Марс произнес:

– Леди Элия?

Солома прилипла к ее платью мятного цвета, а коричневые руки настолько жестко и прямо лежали на бедрах, что это напоминало состояние аффекта. Тронный зал и люди в нем превратились в невнятное гудение в его ушах, и Марс спросил, не хочет ли Элия пойти с ним в сад, погулять среди можжевельников.

Не ответив на вопрос, Элия повернулась к столу советов.

Огорченный Кайо привстал со своего изящного кресла. Ноздри Элии раздулись так, что граф Дуб поморщился, а Марс наконец распознал ее гнев. Ее вспышку. В его сердце влетела надежда.

Элия подошла к краю стола и посмотрела на каждого члена совета. Те взглянули на нее и с беззаботностью, и с любопытством, и с раздражением, а некоторые и с огорчением, подобно Кайо. У каждого были свои аргументы.

Принцесса коснулась угла карты, разложенной на овальном столе и удерживаемой грузами, выполненными в форме кораблей: были видны искусно нарисованный Иннис Лир и окружающий его океан с еле видимыми берегами Аремории.

– Вы обсуждаете мой остров? – приторно мягко спросила девушка.

– Элия, – произнес Кайо, вставая на ноги. В его голосе звучало примирение.

Элия подняла руку, прося его остановиться, и осторожно повернулась к Моримаросу.

– Да, – ответил король.

– Вы не должны обсуждать Иннис Лир без представителей этого государства. Подобное не только оскорбительно, но и кажется необоснованной тактикой.

Сердце Моримароса бешено заколотилось, когда он почувствовал оскорбленные нотки в тоне Элии, взгляд короля остановился на лице девушки, словно все его части были отдельно, и он мог прочитать ее так же ясно, как любое поле боя: в этот момент она была загадкой. Губы Моримароса приоткрылись, однако он сохранил молчание.

Грудь принцессы быстро вздымалась – только это указывало на ее возбуждение. Элия Лир приподняла бровь, словно поощряя короля. Да? Говорить? Будто ему требовалось ее разрешение.

– Вы правы, – сказал Моримарос. – Прошу прощения, принцесса.

Моримарос проигнорировал перемещения членов его совета. Он только сейчас вспомнил об их присутствии.

Девушка произнесла:

– Я была в скорби, когда приняла предложение короны Аремории, и благодарю вас, Моримарос, за убежище, столь щедро предоставленное вашим двором на время, пока я оценю свои раны.